тоже смотрел с большим сожалением. Когда Еву провели мимо – ра обнял девушку за плечи и та уткнулась лицом в его грудь. Сильные щупальцы ухватили Еву за плечи и толкнули вперёд.

Осьминогоподобные переместили заключенную в тёмное здание. Первым делом был проведён допрос. Раскрасневшийся синекожий персеянин ходил по зеркальной комнате и, сверкая глазами из под мохнатых бровей и брызжа на подбородок слюной, требовал доказательств.

– Не мог персеянин беспричинно поднять руки на женщину! – кричал он, – Я не верю! Мы – высокоинтеллектуальная нация, мы гуманны и чисты, мы – оплот космоса!

– Видимо, агрессия вам не так чужда, как кажется, – бормотала Ева в ответ.

Персеянин стучал по столу всеми четырьмя кулаками и требовал подписать бумаги о разрешении снятия воспоминаний для доказательств, но девушка упорно отказывала.

– Ага! Тебе есть, что скрывать! – кричал тогда он.

– Никто из граждан Персеи не обязан показывать свои воспоминания и никто не может заставить его это сделать, вы и сами это прекрасно знаете, – парировала Ева.

Разговор метался из пустого в порожнее и наконец следователю это надоело.

– Хорошо! – вскрикнул он, – у тебя будет достаточно времени подумать!

И осьминогоподобные охранники грубо подняли девушку за плечи и втолкнули в телепорт. Вышли они, очевидно, уже в месте лишения свободы. Глаза Евы не успевшие привыкнуть к темноте, едва различали длинный коридор с рядом тусклых ламп. Соотрудники что-то буркнули охраннику у входа, тот кивнул им и они грубо толкнули девушку вперёд. Она споткнулась, но сохранила равновесие. Она прошла ещё метров десять, разглядывая камеры по правому боку коридора. Первые несколько были пустыми – глухие стены и двери-решётки, в комнате была койка, стол и стул. Чуть дальше камера была занята – там сидел грязный и хмурый, но внушающе рослый шпак, ещё через несколько камер было видно развалившегося на нарах рептилоида. Еву провели чуть дальше и провели в одну из самых дальних камер.

Сняли наручники. Она шагнула и за спиной пиликнула дверь – девушка оказалась заперта. Ева потёрла запястья и дошла до стены, огляделась. Вдруг осознание происходящего рухнуло на неё со всей силой, так пугающе неодолимо, что она прижалась спиной к холоду бетона и сползла на пол, закрыла лицо руками и всхлипнула. Слёзы обожгли ладони. Вдруг стало так жаль себя, что Ева всхлипнула ещё и ещё.

– Эй, новенькая, – раздался гулкий голос в соседней камере.

Девушка промолчала.

– Ты там плачешь, что ли?

– Нет, – ответила Ева, но заложенный нос её выдавал.

– Будет тебе, делов то. За что ты здесь?

– Ты кто?

– Извини, забыл представиться. Моё имя – Нейбор, сижу за распространение канабиса. Ещё пара недель и выйду. А ты?

– Я убила персеянина, – шмыгнула девушка.

– Что? Давай заливай. Ты же землянка! – хмыкнул голос.

– Я защищалась…

– Защищалась от персеянина? Хо-хо, – голос повеселел, – это будет твоя позиция на суде? Слабовато. Кто ж поверит – персеяне, они такие… спокойные, уравновешенные. Не то что шпаки – те ещё психи.

– Пошёл ты, – раздался другой голос чуть дальше.

– Без обид, – снова хмыкнул первый, – Хотя знаешь, мне тут кореш – тоже рептилоид, такое недавно рассказывал, просто охренеть.

– Извини, – перебила его Ева, – я вообще предпочла бы погрустить в тишине.

– Понял, – Нейбор замолчал на несколько секунд, но потом снова возобновился, – Да мы все тут несправедливо оказались, надо признать. Кроме шпака, конечно, по нему вот видно – дикий!

– Пошёл ты! – с ленцой ругнулся шпак.

– Ну, продавал я травку, ну и что? Сознание открывал существам ведь.

– Открывать сознание – это серьёзная работа над собой, а не потребление вот этого, – буркнула Ева, утирая слёзы.

Ощущение драмы было бесповоротно и пошло разрушено.

– Они говорят, от травки народ дуреет, – продолжал рептилоид, – Не скажи! Вот мой кореш рассказывал…

– Мне не интересно, – Ева уткнулась в колени.

– И что, тебя типа казнят теперь?

– Наверное, – почти шёпотом ответила девушка.

– Паршиво, – Нейбор вздохнул, – а ты это… под канабисом сделала?

– Нет же, я защищалась. Я знаю, что персеяне не агрессивны, но это был исключительный случай, – простонала Ева.

– Я тебе верю. Потому что мне тут кореш давеча рассказывал…

– Ну? – девушка начинала злиться.

– Ну вот я и говорю, братан мой работает мастером по воспоминаниям. В свет выбился, присоски на бошки лепит, удаляет идеи, мысли, воспоминания, вроде даже и добавлять теперь можно. Так вот, к нему тут персеянин один заходил – важная шишка, говорит, просил удалить воспоминания о том, как он женщину убил. Прикинь, персеянин – женщину!

– Что? – Ева почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

– Брешет, небось, – раздался голос шпака.

– Кореш говорит, что много всякой жести видел, но там прям настоящая расчленёнка была, топор, кровь, все дела. И женщина такая приличная вроде.

Сердце в Евиной груди забилось быстро-быстро. Она вскочила и подбежала к двери, жадно вслушиваясь в каждое слово, однако Нейбор замолчал.

– Мне нужны подробности, – с мольбой почти простонала девушка.

– Да какие подробности. Это же почти тайна. Знаю только, что персеянин заплатил прилично, вроде как его правительство покрывает. Уж не знаю, что там правда, что нет. Но кореш у меня крутой, да?

– Как зовут твоего… этого?

– Тебе то зачем? С тобой уже не прокатит – поймали ведь, – хмыкнул рептилоид.

– А твой кореш случайно не работал с мужчиной Эдом, ничего ему не стирал? – Ева закусила губу.

– А ты откуда знаешь? – голос Нейбора звучал удивлённо, – Да, его тот же персеянин приводил.

Ева нецензурно выругалась. Она прошла до стены и обратно, снова и снова, продолжая материться, пнула стул, и снова вернулась к двери.

– Ты не ошибаешься? Твой друг стёр воспоминания персеянина о том, как он убивал женщину?

– Да, всё так и есть. Он мне рассказывал… – подтвердил рептилоид.

– Брешет он всё, – возмутился шпат.

– И тот же персеянин приводил Эда? – голос Евы задрожал.

– Да, тот синекожий на правительство работает вроде.

– Ох… – девушка ударила ладонью по дверям, – Назови его имя. Как здесь позвонить?

– Ты чего как распереживалась? Ты не подставить ли моего братишку хочешь?

Ева снова выругалась.

– Ты понимаешь… ты… ты видишь связь? – казалось, слова давались девушке с трудом из-за стоявшего в горле комка.

– Сеструнь, связь не этим органом чувствуют, – рептилоид снова расслабился.

– Ты долбанный наркоман. Твой братишка помог персеянину подставить Эда, человека. Я так и знала, так и знала, что он не мог убить. Я знала, – по лицу девушки проскользнула едва заметная улыбка, – пожалуйста, как зовут твоего… друга?

– Да его все знают, это ж Мнемос, – раздался голос шпата.

– Слышь, заткнись, – прошипел Нейбор.

– Сам заткнись, – лениво ответили ему.

– Нет, ты заткнись, – заорал